3 марта в Москве началась двухдневная конференция InSpaceForum 2016. Одной из основных тем обсуждения стало взаимодействие Роскомоса – который в ходе последней реформы был преобразован в государственную корпорацию – и тех нескольких частных российских космических компаний, которые появились в последние годы.

Сейчас часто используют термин «частный космос» для обозначения некоторых предприятий, работающих в космической отрасли. Формально это обозначение не совсем корректно, поскольку и в России, и за границей существует достаточно частников, в эту категорию не включаемых, даже при том, что многие из них работают на рынках, которые позволяют зарабатывать и без госзаказа. В России к старым частникам можно отнести РКК «Энергия» (основана в 1946, приватизирована в 1994 году), «Газпром космические системы» (основана в 1992 как «Газком»), ИСС им. Решетнева (1959, предприятие акционировано в 2008 году). В США это Boeing, Lockheed Martin, Orbital ATK, Aerojet Rocketdyne и другие. Чтобы отделить от них новых частников – Dauria Aerospace, «Спутникс», Lin Industrial, американские SpaceX, Bigelow Aerospace, Firefly Systems и т д. – я в дальнейшем буду называть их новыми частными компаниями или просто новым космосом.

Постреформенный Роскосмос обладает очень широкими полномочиями. Корпорация отвечает и за формирование государственного космического заказа, и за государственную политику в области космической деятельности, и за управление предприятиями отрасли. В связи с этим сразу после того, как информация о грядущей реформе была озвучена публично, у специалистов возник вопрос: какое будущее ждет российский «новый космос»? Для него просто не находится места в той схеме существования отрасли, которая сейчас претворяется в жизнь.

То, что «новый космос» в США добился очень больших успехов, не отрицает никто из российских независимых экспертов и руководителей отрасли. В дискуссиях на InSpaceForum имя Илона Маска прозвучало несколько десятков раз. Есть и объективные результаты: благодаря новому частному космосу США в последние годы вышли на рынок пусковых услуг, существенно потеснив Россию. От ILS (компания-оператор запусков на ракетах-носителях «Протон-М») к SpaceX ушли такие крупные компании, как SES, Eutelsat, а теперь и Inmarsat.

Всего американская космическая отрасль получает инвестиции на более чем 40 млрд в год. Из них на государственный бюджет, проходящий через НАСА, приходится около 19 млрд. Остальное появляется благодаря вовлечению в отрасль частного бизнеса.

В России успехи нового космоса гораздо скромнее. Существует всего около десятка небольших коллективов, а общие накопленные инвестиции в отрасль за все последние годы вряд ли превышают 40-50 млн долларов. Львиная доля от этой суммы приходится на самую успешную компанию – Dauria Aerospace. Она уже отметилась запуском своего первого микроспутника в 2014 году. В том же году свой космический аппарат запустила еще одна российская компания, «Спутникс».

Уровень развития российского нового космоса напрямую связан с условиями, в которых ему приходится существовать. Российские стартапы не имеют такого доступа к венчурному капиталу, который есть у их западных конкурентов. Очень суровы у нас и бюрократические барьеры. Многие высмеивали американский Конгресс, когда в прошлом году создавал законодательство, регулирующее добычу ресурсов в космосе, но такая работа на опережение и создает условия для развития предпринимательства: лучше рано, чем поздно. В России же проблема не только в законах, хотя они таковы, что делают получение лицензий на космическую деятельность практически невозможным. Те же Dauria Aerospace и «Спутникс» получили лицензии в «ручном режиме» благодаря усилиям отдельных оптимистов в Роскосмосе, в том числе тогдашнего главы космического агентства Владимира Поповкина. После его ухода, другие компании нового космоса успехов в этом не добились.

Другой негативный аспект – чрезвычайная забюрократизированность конструкторской деятельности в космической отрасли. Все стадии создания, модернизации и эксплуатации изделий ракетной и космической техники регулируются морально устаревшим Положением РК-11-КТ. К сожалению, Роскосмос не выражает интереса в реформировании сложившегося порядка вещей. В ходе дискуссии, полностью посвященной взаимодействию государства и нового космоса, директор Роскосмос по коммуникациям Игорь Буренков заявил, что эксперты госкорпорации знают о том, что РК-11 существенно усложняет работу частных космических компаний, однако не имеют намерения предпринимать что-то. «Да, будет тяжело» , – ответил он на вопрос представителя Dauria Aerospace. А почему должно быть легко? Между тем, вряд ли бюрократия вредит государственным компаниям в меньшей степени, чем частным. Тема упрощения процедуры получения лицензий на космическую деятельность вообще затрагивалась лишь вскользь и не вызвала интереса.

Официально Роскосмос готов поддерживать новые частные компании в космической отрасли. Глава госкорпорации Игорь Комаров несколько раз говорил, что с радостью даст госзаказы тому, кто добьется таких же успехов, как Илон Маск. Игорь Буренков придерживается схожего мнения. Он отметил, что частный бизнес должен брать на себя риски, связанные с созданием и первым этапом развития бизнеса. Государство же поддержит тех, кто вложил в развитие существенную сумму и получил результат.

Этот подход довольно легко раскритиковать. Деньги, вкладываемые государством в частный бизнес, затем возвращаются в бюджет в виде налогов, которые будет выплачивать впоследствии начавшая зарабатывать компания. НАСА дало крупный заказ SpaceX в тот момент, когда компания терпела одну неудачу за другой в попытках осуществить пуск своей первой легкой ракеты, а Илон Маск был практически разорен. Есть и совсем свежий пример. В октябре 2015 года американское космическое агентство дало венучрные контракты на запуски легких спутников нескольким ракетным стартапам, которые находятся на ранней стадии развития. В сумме на четыре компании пришлось всего около $17 млн, однако такая поддержка государства позволила им привлечь средства частных инвестиционных фондов. Первые пуски новых сверхлегких ракет Electron и Firefly Alpha ожидаются в 2017-2018 годах. В действительности в США, в отличие от России, государственное космическое агентство берет на себя риски, чтобы обеспечить развитие отрасли. Это универсальный закон: никакого развития не может быть без принятия решений, предполагающих риск.

К сожалению, у представителей Роскосмоса и ОРКК, судя по всему, отсутствует всесторонний план развития ракетно-космической отрасли. Сейчас государственные корпорации заняты оздоровлением старых предприятий, попавших в наиболее тяжелое положение, и остальными вопросами они просто не занимаются. Несмотря на то, что на словах Роскосмос поддерживает частный космос, он не будет прикладывать усилия для того, чтобы ему помочь, даже когда они не предполагают финансовых затрат. Как Роскосмос намерен удержать место России в списке мировых космических лидеров на скромные $2 млрд в год, «размазанные» по отрасли с 200-300 тысячами работников – неизвестно, наверное, даже самому Роскосмосу.

Антон Антонов

• < Назад
• Вперёд >