13 июля исполнилось пять лет со дня создания государственной корпорации «Роскосмос». Закон об этом был подписан 13 июля 2015 года. А 28 декабря того же года Владимир Путин подписал указ под номером 666 об упразднении Федерального космического агентства.

Идея переформатирования Федерального космического агентства (ФКА, или просто Роскосмос) в госкорпорацию «Роскосмос» по образцу «Росатома» возникла еще в предыдущем десятилетии, но всерьез обсуждаться на правительственном уровне начала в 2012 году по инициативе тогдашнего главы Федерального космического агентства Владимира Поповкина. По сведениям корреспондента «Коммерсанта» Ивана Сафронова, в 2012 году противником этой идеи выступил вице-премьер Дмитрий Рогозин. Ему не понравилось, что в госкорпорации функции заказчика и исполнителя оказываются «спрятаны за единой организационной скорлупой». Как отметил Рогозин, предложение о создании госкорпорации звучало и за три года до этого, но с тех пор «новых аргументов в его пользу не появилось».

В октябре 2013 года Владимир Поповкин покинул Роскосмос, так и оставшийся федеральным агентством, из-за проблем со здоровьем. После этого российская космическая отрасль вступила в период реформ. Сначала была создана Объединенная ракетно-космическая корпорация, которой были переданы акции предприятий космической отрасли (до этого они находились в руках Росимущества). Предполагалось, что в течение 2-3 лет все ФГУПы будут акционированы и также войдут в состав ОРКК, но процесс акционирования не завершен до сих пор.

Преобразование Роскосмоса в госкорпорацию стало неожиданностью. В конце декабря 2014 года о целесообразности такой реформы внезапно заявили в Госдуме. Официально о ней было объявлено спустя месяц, когда Игорь Комаров, до этого возглавлявший ОРКК, был переведен на пост директора Федерального космического агентства. Считается, что причиной второго витка реформы стал конфликт между ОРКК и ФКА, не желавшим передавать свои предприятия новой корпорации.

Спустя пять лет после этих событий мы можем подвести итоги объединения отрасли в одну большую госкорпорацию. К сожалению, все опасения относительно такой реформы, звучавшие в 2012 и в 2015 годах, подтвердились.

Наверное, самым неочевидным последствием реформы стала утрата Роскосмосом функций стратегического планирования. Формально, эта задача на него все еще возлагается. Госкорпорация «Роскосмос», помимо прочего, отвечает за формирование стратегии развития космонавтики, а на практике этим занимается ЦНИИМаш – хтонический головной институт Роскосмоса, существующий вне времени и пространства. Однако спектр обязанностей «Роскосмоса» расширился. Раньше с него спрашивали за запуски спутников и аварии. Теперь к этому добавилось финансовое состояние предприятий, вошедших в госкорпорацию, причем оно сразу вышло на первое место. Всё остальное не особо заботит правительство, а потому оно не заботит и «Роскосмос».

Учитывая, что качественным планированием Роскосмос никогда не отличался, эта утрата может показаться мелочью, но ее последствия просто еще не проявились. В последние два года правительство ставило перед госкорпорацией задачу по написанию сразу нескольких новых проектов развития, которые должны прийти на смену ФКП: новый национальный проект по космонавтике, программа «Сфера», разработка сверхтяжелой ракеты. «Роскосмос» сорвал все сроки, так ничего и не подготовив.

В 2028 или в 2030 году Международная космическая станция будет затоплена. Раньше Роскосмос рассматривал три варианта развития пилотируемой космонавтики. Кризисный сценарий – отделение российского сегмента МКС в независимую станцию, осторожный сценарий – создание новой высокоширотной орбитальной станции, и, наконец, при благоприятном развитии событий рассматривалась возможность после МКС построить окололунную орбитальную станцию.

Российский сегмент МКС не достроен до сих пор. В следующем году планируется запустить к нему модуль «Наука», а в середине 2020-х туда отправится Научно-энергетический модуль (НЭМ). Однако теперь, когда до затопления МКС остается менее 10 лет, у госкорпорации «Роскосмос» нет утвержденного плана действий на период окончания программы. Для того, чтобы отделить российский сегмент и построить на его основе национальную станцию, уже сейчас нужно либо вносить соответствующие модификации в конструкцию НЭМ, либо заказывать дополнительные орбитальные модули. «Роскосмос» этого не делает. В результате, российская пилотируемая космонавтика после 2028 года может разделить судьбу МКС.

Другое негативное последствие реформы упоминал сам Дмитрий Рогозин в 2012 году: объединение функций заказчика и исполнителя в одном субъекте наносит отрасли вред. К 2020 году это все так же актуально. Интересы клиента и исполнителя всегда противоположны. Клиент хочет заплатить поменьше, получить побольше и побыстрее. Исполнитель желает взять побольше денег, произвести поменьше и работать подольше. Это противоречие ставит «Роскосмос» в несколько шизофреническое положение.

Желая улучшить собственную отчетность, «Роскосмос» оплачивает входящим в него предприятиям работы в объеме, лишь слегка превышающем себестоимость, и любой перерасход, который часто случается при разработке новой техники, грозит увести исполнение госконтракта в убыток. Проблема решается прямым субсидированием из федерального бюджета тех предприятий, долг которых стал неподъемным. Такие субсидии в последние годы получили Центр им. Хруничева и РКК «Энергия». Однако и у них, и у других предприятий из-за сложившейся финансовой политики просто отсутствуют средства на развитие и модернизацию производства.

Другая проблема заключается в том, что «Роскосмос» остается распределителем госбюджета, и это ничем не отличается от того, как бюджет распределяют Министерство образования или здравоохранения. Но при этом от «Роскосмоса» как от корпорации требуют быть прибыльным. В понимании правительства, «Роскосмос» должен окупать расходы госбюджета, т. е. возвращать не меньше денег, чем получает.

Во всем мире основным заказчиком в космонавтике является государство, а в России государство – это единственный заказчик. Госзаказ в космонавтике распределяет сам «Роскосмос», а потому он не зарабатывает деньги на его выполнении. Заработать он может за счет зарубежного заказа, но даже на пике такой заработок не превышал 5-10% бюджета «Роскосмоса», поскольку космонавтика в качестве глобальной рыночной отрасли так и не сформировалась. Вторая возможность заработать «Роскосмосу» – заниматься чем угодно кроме космонавтики. Именно поэтому госкорпорация делает такой упор на производстве лифтов, пытается заниматься производством нефте- и газодобывающего оборудования и продвигает свои трамваи. Увы, чтобы «Роскосмос» стал прибыльным, входящие в него предприятия должны почти целиком перейти на производство гражданской продукции, и лишь в небольшой степени заниматься космическими разработками.

Третье последствие реформы, которое нужно упомянуть – выведение российской космонавтики из-под действия рыночных механизмов. В отдельно взятой отрасли была восстановлена плановая экономика с присущими ей недостатками. В рыночной экономике структура отрасли может меняться по естественным причинам: более успешные предприятия поглощают более слабые, неэффективные теряют доходы и реформируются или закрываются. Но плановая экономика работает не так. В ней решения принимаются сверху, и без должной экспертизы они не повышают, а снижают экономическую эффективность. «Роскосмос» сейчас перекраивает структуру отрасли, сложившуюся в естественных условиях, объединяя предприятия в несколько холдингов. В представлении Дмитрия Рогозина, это должно повысить эффективность, но как и почему это должно произойти – непонятно.

В Федеральной космической программе (ФКП) на 2016-2025 годы нет новых научно-исследовательских и пилотируемых программ, которых бы не было в программе на предыдущее десятилетие. Запущенная в 2019 году космическая обсерватория «Спектр-РГ» была, в основном, построена до 2015 года и ожидала только задерживающихся телескопов. Соглашение об участии России в программе «Экзомарс» подписал еще Владимир Поповкин. Программа лунных станций и перспективных лабораторий также досталась нам от ФКП 2006-2015.

Те космические аппараты, разработка которых не успела начаться до 2015 года – «Спектр-УФ», «Миллиметрон» и др. – вряд ли когда-нибудь будут сделаны. Вероятно, последней российской автоматической межпланетной станцией станет десантный модуль «Экзомарса» или «Луна-25». После них никакого задела нет, а значит, даже в лучшем случае нас ждет перерыв на 10-15 лет.

Итог пяти лет работы госкорпорации получается довольно печальный. И дело не только в неблагоприятной внешней конъюнктуре, которая, конечно, повлияла на «Роскосмос», но и в том, что реформа действительно нанесла космонавтике вред. Отрасль не смогла воспользоваться падением курса рубля, которое удешевило «Протоны» для иностранных заказчиков. «Роскосмос» перестал планировать свою деятельность на перспективу, что грозит образованием вакуума и полным исчезновением перспективных проектов через 5-10 лет. Вместо этого, отрасль занята бессмысленным переструктурированием и отчаянными попытками вместо производства космической техники заняться чем-то еще.

Космическая лента

Обсудить